Лекарства по наименованию
А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   Й   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   
  

  

Статья публикуется по итогам конкурса молодых ученых в рамках конгресса «Сердечная недостаточность ‘2013»

Оценка желудочковой диссинхронии у пациентов с систолической ХСН перед имплантацией устройств для СРТ

Осадчий А. М.1, Маринин В. А.2, Курникова Е. А.2, Трукшина М. А.1, Придвижкина Т. С.2, Лебедева В. К.1, Лебедев Д. С.1
1 – ФГБУ «ФМИЦ им. В. А. Алмазова» МЗ РФ, 197341, Санкт-Петербург, ул. Аккуратова, д. 2
2 – ФГБУ «НМХЦ им. Н. И. Пирогова» СПКК МЗ РФ, 198103, Санкт-Петербург, наб. реки Фонтанки, д. 154

Ключевые слова: диагностика, диссинхрония миокарда, систолическая ХСН, хирургические методы
Keywords: diagnostics, myocardial dyssinchrony, systolic CHF, surgical methods
Ссылка на эту статью: Осадчий А. М., Маринин В. А., Курникова Е. А. и др. Оценка желудочковой диссинхронии у пациентов с систолической ХСН перед имплантацией устройств для СРТ. Журнал Сердечная Недостаточность. 2014;82 (1):45–50.

Резюме
Актуальность. Асинхронное миокардиальное сокращение неблагоприятно влияет на насосную функцию ЛЖ, увеличивая объем и степень митральной регургитации, и связано с плохим прогнозом. Однако лишь у 60–80 % пациентов с нарушением внутрижелудочковой проводимости сердечная ресинхронизирующая терапия (СРТ) может быть эффективной, что и определяет дальнейший поиск критериев для проведения СРТ. Цель. Оценить влияние чреспищеводной электрокардиостимуляции (стресс–агента) на желудочковую диссинхронию у пациентов со сниженной систолической функцией ЛЖ, планируемых на СРТ. Материалы и методы. В исследование включен 61 пациент: 37 с медикаментозно компенсированной ХСН и 24 здоровых добровольца (контрольная группа) с нормальной ЭКГ, ЭхоКГ и нагрузочным тестом. Средний возраст пациентов с ХСН 54,3±10,1 лет. Критериями включения в исследование пациентов с ХСН были синусовый ритм и левожелудочковая систолическая дисфункция с ФВ ЛЖ менее 35 %. Пациенты имели II (n=12) или III (n=25) ФК ХСН по NYHA. Этиология ХСН у 24 пациентов ишемическая и у 13 неишемическая. Выполнялись стресс–ЭхоКГ с использованием в качестве стресс–агента чреспищеводной электрокардиостимуляции. Результаты. В зависимости от измеренного параметра число пациентов, у которых отмечалась диссинхрония в покое, варьировало от 52 до 66 % в группе в целом, от 32 до 50 % в подгруппе с QRS<120 мс и от 63 до 74 % в подгруппе с QRS>120 мс. Наиболее показательным критерием диссинхронии у этих больных явился показатель SD 12. Число пациентов, имевших диссинхронию во время нагрузки, варьировало от 55до 69 %. Из них от 32 до 45 % упациентов с QRS<120 мс и от 67 до 81 % упациентов с QRS>120 мс. Результаты линейного регрессивного анализа между интегралом скорости потока VTI в выносящем тракте ЛЖ и параметрами диссинхронии выявили существенную обратную корреляцию между изменениями в покое и при нагрузке сердечного выброса и Tsmax– Tsmin (r = –0,65; p<0,01), TO–6base (r = –0,68; p<0,01), SD-12 (r = –0,63; p<0,01) и МЖП–ЗС (r = –0,54; p<0,05). Заключение. При отборе пациентов на СРТ стресс–ЭхоКГ в 8 % случаев выявляет скрытую диссинхронию. На основании оценки результатов стресс–ЭхоКГ разработан алгоритм отбора пациентов на СРТ. Количество жизнеспособных сегментов ЛЖ, выявленных при стресс–ЭхоКГ, возможно будет определять ответ на СРТ у пациентов с ИБС, что является предметом для дальнейшего исследования.

Summary
Background. Asynchronous myocardial contractions adversely affect the LV pump function by increasing the volume and degree of mitral regurgitation, which is associated with unfavorable prognosis. However cardiac resynchronization therapy (CRT) is effective only in 60–80 % of patients with disturbed intraventricular conduction, which justifies a further search for CRT treatment criteria. Aim. To evaluate the effect of transesophageal electric stimulation of the heart (stress agent) on ventricular dyssynchrony in patients with impaired LV systolic function scheduled for CRT. Materials and methods. The study included 61 subjects: 37 patients with drug-compensated CHF and 24 healthy volunteers (control group) with normal ECG and results of stress test. Mean age of CHF patients was 54.3±10.1 years. Inclusion criteria for CHF patients were sinus rhythm and LV systolic dysfunction with LV EF <35 %. Patients had NYHA FC II (n=17) or III (n-25) CHF. 24 patients had CHF of ischemic origin and 13 patients had CHF of non-ischemic origin. Stress EchoCG was performed using transesophageal stimulation of the heart as a stress agent. Results. Depending on the measured parameter, the proportion of patients with dyssynchrony at rest ranged from 52 to 66 % for the entire group, from 32 to 50 % for the subgroup with QRS<120 ms, and from 63 to 74 % in the subgroup with QRS>120 ms. The SD value of 12 was the most representative index of dyssynchrony in these patients. From 55 to 69 % of patients had dyssynchrony during exercise. From 32 to 45 % of them were patients with QRS<120 ms and from 67 to 81 % were patients with QRS>120 ms. The linear regression analysis for the velocity-time integral (VTI) of the LV outflow tract and dyssynchrony parameters showed a considerable inverse correlation of changes at rest and cardiac ejection load with Tsmax– Tsmin (r = –0.65; p<0.01), TO–6base (r = –0.68; p<0.01), SD-12 (r = –0.63; p<0.01) and SPWMD (r = –0.54; p<0.05). Conclusion. In selection of patients for CRT, stress-EchoCG detected latent dyssynchrony in 80 % of cases. Based on evaluation of stressEchoCG data, an algorithm was developed for selection of patients for CRT. The number of LV viable segments found by EchoCG may determine the response to CRT in IHD patients, which requires further study.

Сердечная ресинхронизирующая терапия (СРТ) – это доказанный и эффективный способ коррекции ХСН [1]. Важное значение у пациентов с систолической ХСН имеет морфология и длительность QRS комплекса, свидетельствующие о меж- и внтутрижелудочковой электромеханической задержке и определяющие течение и прогноз СН. Асинхронное миокардиальное сокращение неблагоприятно влияет на насосную функцию ЛЖ, увеличивая объем и степень митральной регургитации (МР), и связано с плохим прогнозом [2–4]. У 25 % пациентов с ХСН выявляется нарушение проведения по желудочкам в виде полной блокады левой ножки пучка Гиса (ПБЛНПГ).

Важно отметить, что ЭхоКГ является достаточно простым и доступным методом и позволяет выявить высокую распространенность механической желудочковой диссинхронии у пациентов с ХСН, однако не является основной при определении показаний к СРТ в связи с тем, что в настоящее время нет единых критериев определения параметров механической диссинхронии [3, 4]. В клинической практике предложены ультразвуковые методики, включая и трехмерную ЭхоКГ, для измерения уровня межжелудочковой и левожелудочковой диссинхронии [1]. Однако лишь у 60–80 % пациентов с нарушением внутрижелудочковой проводимости СРТ может быть эффективной [5].

Также, несмотря на рекомендации Европейского и Американского обществ кардиологов, нет единого мнения и полного понимания, каким должна быть длительность комплекса QRS для того, чтобы определить показания для СРТ и ожидать оптимальный ответ, что также определяет дальнейший поиск в данном направлении [1, 2]. По данным мета-анализов, включивших в себя данные основных исследований по применению кардиоресинхронизирующей терапии, СРТ не оказывает эффекта на конечные точки (смерть и госпитализация из-за ХСН) у пациентов с QRS≤150 мс [6, 7]. Только в исследовании CARE HF была выявлена тенденция, показывающая, что СРТ может быть эффективна у пациентов с длительностью комплекса QRS 120–150 мс, но в этом исследовании для отбора пациентов с QRS 120–150 мс дополнительно использовали критерии механической диссинхронии [7].

До настоящего времени все ЭхоКГ исследования для оценки желудочковой диссинхронии, отбора больных и прогнозирования ответа на СРТ выполнялись без физической нагрузки. Вызванные физической нагрузкой изменения желудочковой диссинхронии могут быть важным фактором динамических изменений сердечного выброса (СВ) и МР. Нами проводилось стресс–ЭхоКГ исследование у пациентов со сниженной функцией ЛЖ, чтобы определить вызванные нагрузкой динамические изменения в желудочковой диссинхронии и определить связь этих изменений с СВ и МР [8].

Цель исследования: оценить влияние чреспищеводной электрокардиостимуляции (ЧП ЭКС) (стресс–агента) на желудочковую диссинхронию у пациентов со сниженной систолической функцией ЛЖ, планируемых на кардиоресинхронизирующую терапию.

Задачи исследования: изучить влияние чреспищеводной ЭКС на желудочковую диссинхронию по данным ЭхоКГ с учетом длительности комплекса QRS (до 120 мс и более); оценить возможность и эффективность мультиспиральной компьютерной томографии (МСКТ) коронарных артерий в изучении анатомии вен сердца; разработать диагностический алгоритм отбора пациентов на СРТ.

Материалы и методы

В исследование включен 61 пациент: 37 пациентов с медикаментозно компенсированной ХСН и 24 здоровых добровольца с нормальными ЭКГ, ЭхоКГ и результатами нагрузочного теста. Средний возраст пациентов с ХСН – 64,5±11,2 года. Критериями включения в исследование пациентов с ХСН были синусовый ритм и левожелудочковая систолическая дисфункция с ФВ менее 35 %. Пациенты имели ХСН II (n=12) или III (n=25) ФК по NYHA. Этиология ХСН у 24 пациентов ишемическая и у 13 неишемическая. Этиология ХСН считалась ишемической, если у пациентов было любое свидетельство перенесенного ранее (>6 месяцев) ИМ или наличие при ангиокоронарографии стенозов в одной из основных коронарных артерий, с которыми могло быть связано снижение левожелудочковой функции. Из общего числа основной группы 10 пациентам проводилась МСКТ коронарных артерий с целью диагностики ИБС и дополнительно по разработанной методике исследовали венозную анатомию сердца. У 12 пациентов был узкий комплекс QRS (менее 120 мс) и 25 имели широкий комплекс QRS (более 120 мс). Каждый пациент должен был хорошо переносить стресс–ЭхоКГ тест до соответствующих параметров стимуляционной нагрузки.

Критериями исключения были: наличие в анамнезе ОКС или аорто-коронарного шунтирования за предыдущие 6 месяцев, технически невыполнимое ЭхоКГ исследование, выраженная митральная регургитация, постоянная фибрилляция предсердий и нестабильный желудочковый ритм.

Методика проведения нагрузочной стресс–ЭхоКГ

Альтернативой физической нагрузке, как методу индуцирования ишемии миокарда, служит чреспищеводная предсердная стимуляция сердца [9–12]. Методика и преимущества стресс–ЭхоКГ с использованием в качестве стресс-агента чреспищеводной электрокардиостимуляции, а также способы оценки диссинхронии подробно освещались нами ранее [8].

Оценка гемодинамических параметров. Систолическую дисфункцию ЛЖ оценивали по основным гемодинамическим параметрам: КСО ЛЖ, КДО ЛЖ, КДД ЛЖ, УО, МО, ФВ, степень МР и легочной гипертензии в зависимости от ЧСС.

Методика проведения МСКТ коронарных артерий

Ранее нами разработана и используется в клинической практике методика продленной коронароангиографии для изучения вен сердца и определения способа имплантации ЛЖ электрода при СРТ [13]. По аналогии с данной методикой мы разработали и применили МСКТ коронарных артерий с дополнительной визуализацией коронарного венозного русла. Для выполнения исследования МСКТ в локтевую вену с помощью автоматического инжектора вводилось 50–80 мл неионного контрастного вещества с концентрацией 350 мг йода / мл со скоростью 3,5–5 мл / с. Исследование проводилось с синхронизацией ЭКГ и ЧСС не более 70 уд / мин. Для просмотра полученных данных, анализа томограмм и создания трехмерных реконструкций использовали программное обеспечение операторской консоли томографа. Помимо оценки коронарного артериального русла, также изучали вены сердца.

Статистический анализ

Все данные представлены в виде среднего значения ± стандартное отклонение. Сравнение ЭхоКГ параметров в покое и при нагрузке между контрольной группой и группой пациентов с СН проводилось с использованием методов вариационной статистики, сравнение непараметрических данных – при помощи точного метода Фишера. Различия между сравниваемыми признаками считались достоверными при уровне значимости р<0,05.

Базируясь на Гауссовском распределении, нормальные предельные значения для параметров диссинхронии были определены как среднее + 2 стандартных отклонения от группы с нормальной функцией ЛЖ. Пациенты с СН рассматривались, как пациенты с патологической диссинхронией в случае, если изученные параметры превышали среднее + 2 стандартных отклонения (от данных) группы контроля.

По результатам линейного регрессионного анализа параметры диссинхронии коррелировали с интегралом линейной скорости кровотока на аортальном клапане (АоК) и митральной регургитацией. Воспроизводимость оценивалась путем вычисления вариабельности результатов у 37 отобранных пациентов с СН и 24 из контрольной группы.

Результаты

У 24 пациентов в контрольной группе и 37 с ХСН протокол был успешно выполнен и сделана технически адекватная регистрация для анализа. Никто из пациентов не испытывал боли за грудиной и не отмечалась депрессия сегмента ST во время нагрузки. Гемодинамические параметры, измеренные в покое и во время чреспищеводной стимуляции, а также ЭхоКГ показатели суммированы и представлены в таблице 1. Во время нагрузочной пробы имелись увеличение КСО ЛЖ, степени МР, уменьшение УО, незначительное увеличение ФВ, как признака систолической дисфункции.

Таблица 1. Оценка гемодинамических параметров во время отдыха и нагрузки

Гемодинамические показателиКонтрольная группаБольные ХСН
ЧСС 70 в мин.ЧСС 120 в мин.ЧСС 70 в мин.ЧСС 120 в мин.
ЧСС (ударов / мин.)7012070120
Длительность QRS (мс)90±592±4126±56125±57
Систолическое давление (мм рт. ст.)122±12170±20110±19152±22
КДО ЛЖ (мл)106±6110±8234±35230±38
КСО ЛЖ (мл)38±530±4176±26*185±41*
УО (мл)68±680±258±8*45±3*
ФВ ЛЖ (%)66±473±524±6*25±9*
МОК (л / мин.)4,7±0,29,6±0,42,1±1,12,5±1,6
P (ЛА)10±515±335±548±7
Время наполнения ЛЖ (мс)462±14214±11343±31242±52
Время закрытия МК (мс)200±1864±12169±25138±34
p<0,05 в сравнении с отдыхом

Диссинхрония у здоровых лиц отсутствовала и полученные параметры существенно не отличались в покое и при стимуляционной нагрузке: межжелудочковая диссинхрония (QRS-Ао 140±5 мс против 130±6 мс, QRSPulm 125±7 мс против 120±5 мс), ММЗ (20±10 мс против 25±6 мс), МЖП–ЗС (90±8 мс против 92±6 мс), Tsmax–Tsmin (100±5 мс против 100±5 мс), SD 12 (32,2±2 мс против 30,2±4 мс).

Число пациентов с ХСН, у которых отмечалась диссинхрония в покое, показано на рисунке 1. В зависимости от измеренного параметра число пациентов, у которых отмечалась диссинхрония в покое, варьировало от 52 до 66 % в группе в целом, от 32 до 50 % в подгруппе с QRS<120 мс и от 63 до 74 % в подгруппе с QRS>120 мс. Следует отметить, что диссинхрония в покое меньше отмечалась при определении ее с помощью стандартных методик в М-режиме и импульсноволновой допплерографии у пациентов с ИБС с узким комплексом QRS. Наиболее показательным критерием диссинхронии у этих больных явилось стандартное отклонение времени пиковой систолической скорости 12 левожелудочковых сегментов (SD 12). В то же время показатели диссинхронии у больных с широким комплексом QRS были относительно ровными по всем критериям.

Рисунок 1
Рисунок 1. Распределение пациентов с желудочковой диссинхронией в покое

Одновременное присутствие патологического значения всех шести параметров диссинхронии наблюдалось у 37 % пациентов, все имели широкий QRS. Присутствие одного и более из этих параметров наблюдалось у 55 % пациентов, 15 % из которых имели узкий QRS, 38 % широкий QRS. У 2 (8 %) пациентов с ИБС и узким комплексом QRS не было ни одного из параметров диссинхронии.

В зависимости от измеренных параметров число пациентов, имевших диссинхронию во время нагрузки, варьировало от 55 до 69 %. Из них от 32 до 45 % пациентов с QRS<120 мс и от 67 до 81 % пациентов с QRS>120 мс (рис. 2). Относительно состояния покоя увеличился процент диссинхронии за счет пациентов с широким комплексом QRS, однако уменьшилось проявление диссинхронии у больных с узким комплексом за счет больных ИБС.

Рисунок 2
Рисунок 2. Распределение пациентов с желудочковой диссинхронией во время нагрузочной пробы

Средние значения диссинхронии не изменялись значительно от отдыха к нагрузке для всех измеренных параметров диссинхронии. Однако существенные изменения каждого параметра наблюдались у отдельных пациентов и состояли из увеличения или уменьшения, которые компенсировали друг друга в среднем значении, при этом степень диссинхронии при нагрузке увеличилась более чем на 20 % у всех неишемических больных, тогда как у ишемических больных эти параметры менялись неоднородно. В зависимости от параметра желудочковая диссинхрония увеличилась относительно исходных значений не менее чем на 20 % у 28–40 % пациентов, осталась без изменений у 35–43 % пациентов и уменьшилась по крайней мере на 20 % у 23–31 % пациентов при переходе от состояния покоя к нагрузке (рис. 3).

Рисунок 3
Рисунок 3. Изменения параметров диссинхронии у пациентов в покое и при нагрузке

Результаты линейного регрессивного анализа интеграла скорости потока VTI* в выносящем тракте ЛЖ и параметров диссинхронии показали существенную обратную корреляцию между изменениями в покое и нагрузке сердечного выброса и Tsmax–Tsmin (r=–0,65; p<0,01), изменений TO–6base (r=–0,68; p<0,01), изменений SD-12 (r=–0,63; p<0,01) и изменений МЖП–ЗС (r=–0,54; p<0,05). Не было существенной корреляции с изменениями ММЗ или межжелудочковой диссинхронии.

При анализе влияния нагрузки на митральную регургитацию, давление в легочной артерии наблюдалась корреляция при переходе от отдыха к нагрузке с изменениями Tsmax–Tsmin, TO–6base и SD-12 (r=0,59; r=0,55; r=0,56 соответственно; для всех p<0,05). Не было существенной корреляции с изменениями МЖП–ЗС, ММЗ и межжелудочковой диссинхронии.

У всех 10 пациентов, которым выполнена МСКТ коронарных артерий, гемодинамически значимых стенозов не выявлено. Достаточно полно визуализированы устье, положение и диаметр коронарного синуса, вены сердца и их расположение и отношение к стенкам ЛЖ, положение диафрагмального нерва. При изучении вен сердца у 3 пациентов выявлено отсутствие боковой вены ЛЖ, у 1-го – отсутствие доступных для имплантации ЛЖ электрода вен сердца (рис. 4) и у 2 пациентов – заслонка в устье коронарного синуса.

Рисунок 4
Рисунок 4. МСКТ вен сердца

Обсуждение

Оценка сердечной функции во время нагрузочных проб может улучшить понимание и лечение многих заболеваний сердца [14]. Однако у пациентов с ХСН показания к сердечной ресинхронизации были основано ны оценке диссинхронии в покое [7]. Наши результаты показывают, что оценка желудочковой диссинхронии во время нагрузки может изменить подход к отбору пациентов с ИБС и ХСН на СРТ, а также позволит прогнозировать ответ на данный вид лечения в зависимости от увеличения, уменьшения или отсутствия изменений параметров диссинхронии при нагрузке. Кроме того, необходима оценка бoльшего количества параметров при отсутствии изменений классических признаков диссинхронии при нагрузке; изменения ФВ, степени МР и легочной гипертензии, а также данных ТДМ могут говорить о наличии таковой у пациента.

Односторонний подход не позволяет отбирать на СРТ пациентов с ИБС, которым данный вид лечения показан и мог бы улучшить их самочувствие. Кроме того, сочетание стресс–ЭхоКГ с другими диагностическими методами (2D и 3D tracking, МРТ, ПЭТ, МСКТ, продленной коронароангиографии) позволит оптимально выбрать зону для ЛЖ электрода (поздняя механическая активация), определиться с наличием целевой вены в данной зоне, что приведет к улучшению конечных результатов [1, 2].

На основании оценки результатов стресс–ЭхоКГ разработан алгоритм отбора пациентов на СРТ с ФВ<35 %, II–III ФК ХСН (рис. 5).

Рисунок 5
Рисунок 5. Диагностический алгоритм отбора пациентов на СРТ

Согласно полученным результатам дополнительное к стандартным ЭхоКГ методам диагностики диссинхронии рекомендовано использовать стресс–ЭхоКГ у пациентов с ИБС (спустя 6 месяцев после реваскуляризации миокарда), пограничной ХСН II–III ФК, QRS менее 120 мс. Цель этого исследования состояла в том, чтобы описать изменения параметров диссинхронии в покое и при нагрузке. Мы полагаем, что описание действия нагрузки на желудочковую диссихронию улучшает понимание физиологии диссинхронии миокарда ЛЖ. На наш взгляд, стресс–ЭхоКГ может иметь значение в определении ответа и отборе кандидатов на СРТ, особенно пациентов с ИБС. Увеличение у пациентов диссинхронии, которая наблюдается во время нагрузки и сопровождается изменениями МР, СВ и легочной гипертензии, проведение СРТ могло бы улучшить способность переносить нагрузку. Пациенты, у которых желудочковая диссинхрония уменьшается или не изменяется при нагрузке, могут не дать оптимального ответа на бивентрикулярную стимуляцию. Группа пациентов с появлением диссинхронии при нагрузке являются кандидатами на аорто-коронарное шунтирование или консервативное лечение. Фиксированная атриовентрикулярная задержка и установленная межжедудочковая задержка во время бивентрикулярной стимуляции, возможно, не являются физиологическими при динамически изменяющейся синхронии, поэтому данные стресс–ЭхоКГ могли бы помочь подобрать оптимальные параметры стимуляции и улучшить ответ на СРТ.

Отсутствуют литературные данные о применении сердечной ресинхронизации, основанной на диссинхронии, выявленной при нагрузке. На сегодняшний день имеется один положительный случай использования стресс–ЭхоКГ для диагностики и прогнозирования эффекта от СРТ у больного ИБС.

В наше исследование были отобраны пациенты с II–III ФК ХСН по NYHA. Включались также пациенты с узким QRS. Только у 62 % пациентов имелись обычные критерии для проведения СРТ – III ФК ХСН, QRS>120 мс. Было показано, что некоторые пациенты с узким QRS могут иметь положительный эффект от СРТ [6, 15]. Наше исследование подтверждает, что ряд этих пациентов, в том числе с ИБС и механической желудочковой диссинхронией, могут иметь показания к СРТ. С учетом полученных результатов можно рекомендовать внедрение в клиническую практику стресс–ЭхоКГ с использованием в качестве стресс–агента чреспищеводной стимуляции, как безопасного метода отбора больных с ИБС на СРТ и прогнозирования ответа на данный вид терапии ХСН. У пациентов с ХСН нагрузка может изменить величину желудочковой диссинхронии. СРТ могла бы улучшить способность переносить нагрузку пациентами, у которых увеличивается диссинхрония во время нагрузки. Параметры бивентрикулярной стимуляции, возможно, не являются физиологическими в присутствии динамически изменяющейся диссинхронии. Поэтому при подборе параметров СРТ необходимо изменять не только атрио-вентрикулярную и межжелудочковую задержки, но и частоту стимуляции. Количество жизнеспособных сегментов ЛЖ, выявленных при стресс–ЭхоКГ, вероятно будут определять ответ на СРТ у больных ИБС, что является предметом дальнейших исследований. Также это поможет определиться с выбором оптимальной позиции ЛЖ электрода на предоперационном этапе с помощью КАГ с венозной фазой или МСКТ коронарных сосудов и определения доступа имплантации ЛЖ электрода [13].

* (здесь и далее) – VTI (velocity time integral) – интеграл скорости потока в выносящем тракте левого желудочка; TO (time to onset of segmental contraction) – время начала сегментарной сократимости – задержка между началом QRS и началом первой волны сокращения во время систолы; TO–6base – время от начала комплекса QRS до начала сокращения одного из 6 оцениваемых сегментов; Ts (time to peak systolic velocity) – сегментарное время достижения пиковой систолической скорости; Tsmax–Tsmin – разница между максимальным и минимальным сегментарным временем достижения пиковой систолической скорости; SD-12 (standard deviation of time from QRS to peak systolic velocity in ejection phase for 12 LV segments) – стандартное отклонение времени достижения максимума систолической скорости 12 левожелудочковых сегментов; МЖП–ЗС (septal-to-posterior wall motion delay [SPWMD]) – задержка систолического сокращения задней стенки ЛЖ по сравнению с межжелудочковой перегородкой).

Список литературы

  1. Delgado V1, Bax JJ. Assessment of Systolic Dyssynchrony for Cardiac Resynchronization Therapy Is Clinically Useful. Circulation. 2011;123 (6):640–655.
  2. Sweeney MO1, Prinzen FW. Ventricular pump function and pacing: physiological and clinical integration. Circ Arrhythm Electrophysiol. 2008;1 (2):127–139.
  3. Epstein AE, DiMarco JP, Ellenbogen KA et al. ACC / AHA / HRS 2008 Guidelines for Device-Based Therapy of Cardiac Rhythm Abnormalities: a report of the American College of Cardiology / American Heart Association Task Force on Practice Guidelines (Writing Committee to Revise the ACC / AHA / NASPE 2002 Guideline Update for Implantation of Cardiac Pacemakers and Antiarrhythmia Devices): developed in collaboration with the American Association for Thoracic Surgery and Society of Thoracic Surgeons. Circulation. 2008 May 27;117 (21):e350–408.
  4. Yu CM, Lin H, Zhang Q, Sanderson JE. High prevalence of left ventricular systolic and diastolic asynchrony in patients with congestive heart failure and normal QRS duration. Heart. 2003;89 (1):54–60.
  5. Van Bommel RJ, Bax JJ, Abraham WT, Chung ES, Pires LA, Tavazzi L, Zimetbaum PJ, Gerritse B, Kristiansen N, Ghio S. Characteristics of heart failure patients associated with good and poor response to cardiac resynchronization therapy: a PROSPECT (Predictors of Response to CRT) sub-analysis. Eur Heart J. 2009;30:2470–2477.
  6. Ilkhanoff L1, Liu K, Ning H et al. Association of QRS duration with left ventricular structure and function and risk of heart failure in middleaged and older adults: the Multi-Ethnic Study of Atherosclerosis (MESA). Eur J Heart Fail. 2012;14 (11):1285–1292.
  7. Richardson M, Freemantle N, Calvert MJ et al. Predictors and treatment response with cardiac resynchronization therapy in patients with heart failure characterized by dyssynchrony: a pre-defined analysis from the CARE-HF trial. Eur Heart J. 2007;28 (15):1827–1834.
  8. Маринин В. А., Лебедев Д. С., Трукшина М. А., Осадчий А. М. Использование стресс–теста у пациента с ишемической болезнью сердца и систоло-диастолической дисфункцией для предсказания ответа на кардиоресинхронизирующую терапию. Вестник аритмологии. 2011;65:70–73.
  9. Iliceto S1, Caiati C, Ricci A et al. Prediction of cardiac events after uncomplicated myocardial infarction by cross-sectional echocardiography during transesophageal atrial pacing. Intern. Int J Cardiol. 1990;28 (1):95–103.
  10. Iliceto S1, Amico A, Marangelli V et al. Doppler echocardiographic evaluation of the effect of atrial pacing-induced ischemia on left ventricular filling in patients with coronary artery disease. J Am Coll Cardiol. 1988;11 (5):953–661.
  11. Iliceto S, Papa A, D'Ambrosio G et al. Prediction of the extent of coronary artery disease with the evaluation of left ventricular wall motion abnormalities during atrial pacing. A cross-sectional echocardiographic study. Int J Cardiol. 1987;14 (1):33–45.
  12. Iwase M1, Yokota M, Maeda M et al. Noninvasive detection of exercise-induced markedly elevated left ventricular filling pressure by pulsed Doppler echocardiography in patients with coronary artery disease. Am Heart J. 1989;118 (5 Pt 1):947–954.
  13. Осадчий А. М., Качанов И. М., Шлойдо Е. А. Выбор хирургического доступа для имплантации левожелудочкового электрода по данным продленной коронароангиографии. Вестник Хирургии им. И. И. Грекова. 2011;170 (3):11–16.
  14. Lancellotti P1, Troisfontaines P, Toussaint AC, Pierard LA. Prognostic importance of exercise-induced changes in mitral regurgitation in patients with chronic ischemic left ventricular dysfunction. Circulation. 2003;108 (14):1713–1717.
  15. Yu CM1, Hayes DL. Cardiac resynchronization therapy: state of the art 2013. Eur Heart J. 2013;34 (19):1396–1403.


Июль 2014 г.