«Мир Вам! В 8 ст. говорится о том, что что одни постилали пред Христом свои одежды, а другие - ветви с дерев (Иоанн уточняет, что пальмовые). С одеждой понятно. Далее в 19 ст. Иисус проклял смоковницу за отсутствие плода, а на пальмовых ветвях его не может быть в принципе (растёт на стволе). В 9 ст. одни бежали перед Христом, а другие следовали за Ним, хотя осанна кричали и те, и другие. Понимаю, что здесь заложен глубокий смысл, но раскрыть полностью не могу (не хватает опыта, знаний и посвящения). Может, Вы мне поможете? Если есть готовый материал - пришлите ссылку. Спасибо.»
Здравствуйте
Не понял до конца суть вопроса, но постараюсь ответить на него, как я это понял. Самое важное в тех отрывках Библии, что вы приводите, этот то, что они описывают исполнение пророчества Захарии, данное сотни лет тому назад. Эти события в одной книге описываются следующим образом:
"Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се. Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной" (Зах. 9:9).
Так за пятьсот лет до рождения Христа пророк Захария предсказывал пришествие Царя к Израилю. Пришло время исполниться этому пророчеству. Тот, Кто так долго отказывался от царских почестей, на этот раз вступает в Иерусалим как обещанный наследник престола Давида.
Христос с триумфом вступал в Иерусалим в первый день недели. Множество людей, пришедших в Вифанию встретиться с Ним, теперь сопровождали Его, горя желанием быть свидетелем того, как Его примут. В это время многие шли в Иерусалим на Пасху, и они также присоединились к Иисусу. Казалось, вся природа ликует. Деревья, покрытые распускающимися цветами, распространяли в воздухе нежное благоухание. Предвкушение новой жизни и радости воодушевляло людей. У них вновь пробуждалась надежда на новое царство.
Чтобы въехать в Иерусалим верхом, Иисус послал двоих учеников привести Ему ослицу с осленком. Когда Спаситель родился, Его жизнь зависела от гостеприимства чужих людей. Ясли, в которые Его положили, принадлежали незнакомым пастухам. И хотя на тысячах холмов паслись Его стада, Он зависел от доброты незнакомца, который одолжил бы Ему ослицу и осленка, чтобы Он мог въехать в Иерусалим как Царь. Однако даже в указаниях, которые Он давал Своим ученикам по этому поводу, проявлялась Его Божественность. Как Он и предсказал, в ответ на слова учеников: "Они надобны Господу", - люди с готовностью отдали осленка и ослицу. Иисус избрал для Себя осленка, на которого никто еще не садился. Ученики с радостью накинули покрывало на животное и усадили своего Наставника. До сих пор Иисус всегда путешествовал пешком, и ученики сначала удивились, почему Он на этот раз решил ехать верхом. Но затем в их сердцах вспыхнула надежда: они подумали, что Он скоро вступит в столицу, провозгласит Себя Царем и явит Свою царственную власть. Исполняя поручение, данное им Господом, они рассказали друзьям Иисуса о своих радужных ожиданиях, и вскоре народ охватило всеобщее возбуждение. Ожидания достигли высшего накала.
Въезжая в Иерусалим, Христос следовал обычаю иудейских царей. Подобно царю Израиля, Он въехал в столицу на молодом осле. Пророки предсказывали, что Мессия именно так вступит в Свое царство. И как только Он сел на осленка, громкий, торжествующий крик потряс воздух. Люди приветствовали Иисуса как Мессию, как своего Царя. Теперь Иисус принимал то поклонение, которого никогда раньше не допускал. И ученики восприняли происходящее как знак того, что их надежды исполнятся и они увидят Его на царском престоле. Народ же был убежден, что приблизился час избавления. Иудеи представляли себе, как войска римлян будут изгнаны из Иерусалима, а Израиль снова станет независимым народом. Всеми овладело счастливое возбуждение. Воздавая почести Иисусу, люди старались превзойти друг друга. Они не имели возможности встретить Его с подобающей пышностью и великолепием, но, исполненные ликования, славили Его. Поднести Ему драгоценные дары они не могли, зато постилали свои одежды на Его пути и бросали перед Ним ветви масличных деревьев и пальм. Царских знамен для триумфальной процессии у них не было, и, срезав пальмовые ветви - символ победы, заимствованный у природы, они размахивали ими с громкими восклицаниями: "Осанна!"
Продвигаясь вперед, толпа непрерывно пополнялась теми, кто слышал об Иисусе и спешил присоединиться к шествию. Каждый, кто встречал эту процессию, спрашивал: "Кто это? Что тут происходит?" Люди слышали об Иисусе и давно надеялись на Его появление в Иерусалиме. Но знали они и то, что до сих пор Он противился любым попыткам посадить Его на царский престол, и теперь очень удивлялись перемене, происшедшей в Том, Кто провозгласил, что царство Его не от мира сего.
Их вопросы заглушались торжествующими возгласами, которые нетерпеливая толпа вновь и вновь повторяла. Эти восклицания подхватывали люди, стоявшие вдали от Иисуса, и они далеким эхом откликались в окружающих холмах и долинах. Наконец к шествию присоединились встречные толпы из Иерусалима. Великое множество людей собралось на Пасху, и тысячи из них вышли приветствовать Иисуса. Они встречали Его с пением священных гимнов, размахивая пальмовыми ветвями. Священники протрубили начало вечернего служения. Но на этот сигнал откликнулись лишь немногие, и старейшины с тревогой говорили друг другу: "Весь мир идет за Ним".
В течение всей Своей земной жизни Иисус никогда не допускал торжеств в Свою честь. Он ясно видел, к чему это приведет. Это окончилось бы крестными страданиями. Но Он намеревался предстать перед всем народом как Искупитель. Он хотел обратить внимание людей на ту жертву, которая должна была увенчать Его служение падшему миру. В то время как народ собирался в Иерусалим, чтобы отпраздновать Пасху, Он, истинный Агнец, добровольно приносил Себя в жертву. В грядущие времена Его церкви надлежало сделать все, чтобы Его смерть за грехи мира стала предметом глубокого размышления и исследования. Все факты, связанные с ней, должны быть достоверны, чтобы не оставалось места для сомнений. Вот почему нужно было, чтобы взоры всего народа обратились на Него. События, предшествующие Его великой жертве, должны были привлечь внимание к самой Жертве. После такой манифестации, сопровождавшей Его въезд в Иерусалим, все следили за быстрым приближением развязки.
Триумфальный въезд должен был стать предметом всеобщих толков и запечатлеть Иисуса в сознании каждого. После Его распятия многие вспомнят об этом событии, обратятся к пророчеству и убедятся, что Иисус был Мессией, и во всех странах возрастет число обращенных к вере.
Это единственное торжественное событие в земной жизни Спасителя могло сопровождаться явлением небесных ангелов, звуком трубы Божьей, но подобное выражение славы противоречило бы главной цели Его миссии в этом мире, противоречило бы закону, который определял всю Его жизнь. Он до конца остался верен принятой им смиренной участи. Ему предстояло нести бремя человечества до тех пор, пока Он не отдаст Свою жизнь за жизнь мира.
Этот день, который казался ученикам величайшим днем в их жизни, был бы омрачен тенью печали, знай они, что картины ликования - всего лишь прелюдия к страданию и смерти их Учителя. Хотя Он неоднократно говорил, что принесет Себя в жертву, тем не менее в сиюминутной радости и торжестве они забыли эти печальные слова и ожидали Его воцарения на престоле Давида.
К процессии все время присоединялись новые люди, и, за немногим исключением, всеми овладевало возбуждение - они славили Христа, и славословия эхом перекатывались от холма к холму и от долины к долине. Непрерывно раздавались восклицания: "Осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!"
Никогда еще мир не видел такого торжественного шествия. Оно было совсем не похоже на победные процессии великих завоевателей. Не было ни печальной вереницы пленных, ни трофеев царской доблести. Спасителя окружали трофеи другого рода - славные трофеи Его трудов и любви к грешному человеку. За Ним следовали пленники, которых Он освободил от власти сатаны, и они славили Бога за освобождение. Слепые, которым Он вернул зрение, старались держаться впереди. Немые, которым Он восстановил дар речи, возносили осанну громче всех. Увечные, которых Он исцелил, усердствовали, ломая ветви и размахивая ими перед Спасителем. Вдовы и сироты восхваляли Иисуса за явленные Им дела милосердия. Прокаженные, которых Он очистил, расстилали свои незапятнанные одежды перед Ним и приветствовали Его как Царя славы. В толпе были и те, кого голос Иисуса пробудил от смертного сна. Лазарь, тело которого некогда уже начало разлагаться в гробу, ныне, исполненный радости, силы и мужества, вел осленка, на котором ехал Спаситель.
Многие фарисеи, наблюдая за происходящим, пылали завистью и злобой и старались изменить всеобщее настроение. Используя свое влияние, они пытались успокоить народ, но их призывы и угрозы лишь усиливали общее возбуждение. Опасаясь, что люди поставят Иисуса царем, фарисеи решились пробраться сквозь толпу к Спасителю и обратились к Нему с укоризной и угрозами: "Учитель! запрети ученикам Твоим". Они заявили, что такие шумные шествия незаконны и власти не разрешают их проводить. Но ответ Иисуса заставил их замолчать: "Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют". Это торжество происходило по воле Самого Бога. Оно было предсказано пророком, а человек бессилен помешать исполниться тому, что определил Бог. Если бы люди не смогли выполнить Божий замысел, Бог наделил бы голосом бездушные камни и они приветствовали бы Его Сына восклицаниями и хвалой. В то время как фарисеи, вынужденные замолчать, оставили Его, сотни голосов начали повторять слова пророка Захарии: "Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се. Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной".
Когда шествие достигло вершины холма и уже готово было спускаться в город, Иисус, а за Ним и все множество людей остановились. Перед ними во всей своей славе лежал Иерусалим, залитый светом заходящего солнца. Храм привлек внимание всех. Торжественный и величественный, он возвышался над городом и, казалось, стремился к небу, словно указывая людям путь к единственному, истинному и живому Богу. Храм давно был гордостью и славой иудейского народа. Римляне тоже гордились его величием. Правитель, назначенный римлянами, участвовал вместе с иудеями в восстановлении и украшении храма, и сам император Рима обогатил его своими дарами. Мощь, богатство и величие храма сделали его одним из чудес мира.
Заходящее солнце золотило небеса. Его ослепительные лучи отражались в беломраморных стенах храма, сверкали на украшенных золотом колоннах. С вершины холма, где стояли Иисус и Его спутники, храм выглядел словно огромная белая глыба с золотыми башнями. Вход в храм украшала виноградная лоза из золота и серебра, с зелеными листьями и массивными гроздьями; она была создана искусными художниками. Это изображение символизировало Израиль как плодовитую виноградную лозу. Ягоды и листья были выполнены с редким вкусом и исключительным мастерством. Заходящее солнце освещало и эту лозу, изящно обвивавшую белые сверкающие колонны. Блестящими усиками она цеплялась за золотые украшения колонн и, казалось, сияла славой, посланной самим Небом.
Иисус взирает на все это, замолкает и огромная толпа, очарованная неожиданно открывшейся красотой. Взгляды людей обращаются на Спасителя в ожидании, что Он разделит общее восхищение. Но вместо этого они замечают тень печали на Его лице. Они недоумевают, видя, как Его глаза наполняются слезами, а тело содрогается, подобно дереву, сотрясаемому бурей. Из Его дрожащих уст вырывается мучительный вопль глубоко сокрушенного сердца. Какая картина открылась ангелам! Их любимый Повелитель в скорби и слезах! Какое зрелище открылось этой радостной толпе, которая с торжествующими возгласами, размахивая пальмовыми ветвями, сопровождала Иисуса к славному городу, где, как все горячо надеялись. Он должен был стать Царем. Иисус плакал у гроба Лазаря, но тогда Он плакал из сочувствия к человеческому горю, а эта неожиданная печаль - словно скорбная мелодия в величественном, торжествующем хоре. Среди всеобщей радости, когда все поклонялись Ему, Царь Израиля не мог сдержать слез! Это не были тихие слезы радости - Христос безудержно плакал и стонал от душевных мучений. Пораженных людей охватила скорбь. Восклицания смолкли. Многие начали рыдать, сочувствуя горю Того, Кого они не могли понять.
Иисус плакал отнюдь не потому, что предвидел Свои страдания. Прямо перед Ним лежал Гефсиманский сад, где вскоре великая тьма и ужас охватят Его. Перед Ним были также и Овечьи ворота, через которые в течение многих веков проводили животных, предназначенных Для жертвоприношения. И вскоре эти ворота должны были открыться Для Него - великой Реальности, на Которую указывали все эти жертвоприношения. И рядом была Голгофа, где Ему вскоре предстояло страдать. Но отнюдь не из-за всех этих напоминаний о неминуемой жестокой смерти Спаситель плакал и стонал в душевной муке. Он печалился не о Себе. Мысль о собственных страданиях никогда не смутила бы Его благородную, самоотверженную душу. Сердце Иисуса пронзил вид Иерусалима, который отверг Его, Сына Божьего, пренебрег Его любовью, который не поверил Ему, хотя видел Его невероятные чудеса, и который готов был лишить Его жизни. Он видел, какую вину навлекал на себя Иерусалим, отвергая своего Искупителя, он видел, каким Иерусалим мог бы стать, если бы принял Того единственного. Кто мог исцелить его раны. Он пришел спасти Иерусалим. Как же Он мог оставить его?
Израиль был избранным народом. Бог сделал его храм местом Своего обитания. Это была "прекрасная возвышенность, радость всей земли" (Пс. 47:3). Он мог бы поведать о том, что более тысячи лет Христос заботился о нем, хранил и нежно любил его, как отец любит свое единственное дитя. В этом храме пророки произносили торжественные предостережения. Здесь из кадильниц поднимался к Богу фимиам вместе с молитвами верующих. Здесь текла кровь жертвенных животных - прообраз крови Христа. Здесь Иегова являл Свою славу над престолом благодати. Здесь служили священники, здесь в течение многих веков совершались помпезные символические обряды, но всему этому величию близился конец.
Иисус поднял руку, которой так часто благословлял больных и страдающих, и, протянув ее к обреченному городу, прерывающимся голосом воскликнул: "О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему!" Здесь Спаситель остановился и умолчал о том, каким был бы Иерусалим, прими он ту помощь, которую Бог хотел оказать ему, отдавая Своего возлюбленного Сына. Если бы Иерусалим воспринял высшее знание и свет небесный, посланные ему, то он стоял бы как царь царств, свободный и сильный, славясь могуществом, дарованным от Бога. Не было бы вооруженных воинов у ворот, не развевались бы римские знамена над его стенами. Перед Сыном Божьим предстала славная судьба, которая ожидала бы Иерусалим, если бы он принял своего Искупителя. Он видел, что город мог бы через Него исцелиться от своей жестокой болезни, освободиться от рабских уз, стать могущественной столицей всей земли. Иерусалим был бы венцом славы всего мира.
Но эта яркая картина меркнет перед взглядом Спасителя. Он вспоминает, что сейчас Иерусалим находится под римским игом, на него направлен гнев Божий и ему грозит Божественный суд и воздаяние. И Он продолжает скорбеть: "Но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего".
Христос пришел спасти Иерусалим и его детей. Но гордость, лицемерие, зависть и злоба фарисеев помешали Ему сделать это. Иисус знал о том ужасном воздаянии, которое нависло над обреченным городом. Он видел Иерусалим, окруженный войсками; Он видел, что обитатели его обречены на смерть и голод. Он видел матерей, поедающих трупы своих детей, отцов и сыновей, вырывающих друг у друга последний кусок хлеба. Он видел, как невыносимые муки голода поглотят естественные человеческие чувства. Он видел непреклонность иудеев, которая привела к тому, что они отвергли спасение во Христе, и которая побудит их не подчиниться вторгшимся войскам. Он видел Голгофу, где Он будет распят, так густо усеянную крестами, словно она поросла лесом. Он видел несчастных обитателей Иерусалима, переносящих муки колесования и распятия. Он видел прекрасные дворцы разрушенными, а храм - в руинах; Он видел, что от всех этих стен не останется камня на камне и сам город будет распахан, как поле. Не удивительно, что Спаситель, созерцая эту страшную картину, плакал от душевных мук.
Иисус питал отеческие чувства к Иерусалиму. И как любящий Отец, который плачет о непокорном сыне, Иисус оплакивал Свой любимый город. Как Я могу оставить тебя? Как Я могу видеть тебя, обреченным на уничтожение? Могу ли Я позволить тебе переполнить чашу твоих беззаконий? Одна-единственная душа имеет такую огромную ценность, что в сравнении с ней целью миры - ничто, а здесь должен погибнуть весь народ. Как только быстро заходящее солнце скроется, закончится день благодати для Иерусалима. Пока вся процессия стояла на склоне Елеонской горы, Иерусалиму не поздно было покаяться. Ангел благодати уже складывал крылья, намереваясь сойти с золотого престола и уступить место справедливости и скорому суду. Но великое любящее сердце Христа побуждало Его по-прежнему молиться за Иерусалим, который отверг Его милости, пренебрег Его предупреждениями и был готов пролить Его кровь. Если бы Иерусалим захотел покаяться, было еще не поздно это сделать. Пока последние лучи уходящего за горизонт солнца медленно скользили по башням храма, не мог ли добрый ангел повернуть этот город лицом к любви Христа и отвратить от него злую участь? Прекрасный, но нечестивый город, камнями побивавший пророков, отвергший Божьего Сына, своей нераскаянностью связавший себя путами рабства - время милости для тебя почти истекло!
Однако Дух Божий снова обращается к Иерусалиму. Пока день не закончился, городу дается еще одно свидетельство о Христе. Это свидетельство прозвучало как отклик на зов пророков далекого прошлого. Если Иерусалим услышит этот зов, если он примет Спасителя, Который вступает в его ворота, он может еще спастись.
До старейшин Иерусалима донеслись вести, что Иисус приближается к городу с великим множеством народа. Но они не намерены были приветствовать Сына Божьего. Объятые страхом, они вышли навстречу Ему, надеясь рассеять восторженную толпу. Когда огромная процессия уже готова была спуститься с Елеонской горы, старейшины преградили ей путь и стали выяснять причину такой бурной радости. И когда они спрашивали: "Кто это?" - им отвечали ученики, вдохновленные свыше, повторяя яркие слова пророчества о Христе: Адам скажет вам, что это и есть то семя жены, которое поразит змея в голову.
Спросите Авраама, и он поведает вам, что это "Мелхиседек, царь Салимский", Князь мира (Быт. 14:18). Иаков сообщит вам, что Он Примиритель из колена Иудина. Исаия скажет вам: это "Еммануил... Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности. Князь мира" (Ис. 7:14; 9:6). Иеремия подтвердит, что Он - Отрасль Давида, "Господь оправдание наше!" (Иер. 23:6). Даниил откроет вам, что Он - Мессия. Осия скажет: что Он есть "Бог Саваоф, Сущий - имя Его" (Ос. 12:5). Иоанн Креститель снова повторит, что Он - "Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" (Ин. 1:29). Великий Иегова объявил со Своего престола: "Сей есть Сын Мой возлюбленный" (Мф. 3:17). И мы, Его ученики, возглашаем: Это - Иисус, Мессия, Князь жизни и Искупитель мира! И князь сил тьмы признает Его, говоря: "Знаю Тебя, кто Ты: Святый Божий" (Мк. 1:24). («ЖВ» 63:3-28)
